Когда Цензурный Комитет запрещал выпускать газету в продажу, уже с вечера на ближайших к типографии улицах появлялись десятки агентов охранки, а во дворе типографии и в соседних переулках появлялись нередко отряды конной и пешей полиции. Рабочие типографии в такие дни проявляли особую изобретательность и изворотливость.
Они прятали пачки газет во всех углах на лестнице, на чердаке.
Нередко засовывали Правду в пачки других газет, которые печатались в типографии.
После ухода полиции пачки газет выносили на улицу и Правда, обманув бдительность полицейских, распространялась по городу. Запрещенные цензурой номера Правды ее распространители иногда выносили в хлебе или в кувшине для молока, завязанном тряпочкой.
С осторожностью приносили они газету на фабрики и заводы и, вручая номер газеты рабочему, говорили: Прочти и передай товарищу.
И действительно один номер газеты читали нередко до пятидесяти человек.
Газету читали десятки тысяч рабочих и в крупных промышленных центрах — на Урале, в Донбассе, Риге, Баку, и в таких непромышленных городах, как Гомель, Витебск.
Бурной и кипучей жизнью жила в те годы редакция Правды.
Старые петербургские рабочие хорошо помнят неприветливый с виду сумрачный дом буро-грязного цвета на Ивановской улице.
Эта тихая, небольшая улочка, расположенная почти в центре города (теперь улица Правды), была свидетельницей постоянного паломничества рабочего люда в редакцию родной газеты.
Рабочие, служащие, ремесленники приходили сюда со всех концов огромного города, приезжали в редакцию и из многих других городов. Один приносил статью или заметку, другой — стихи, третий — приходил за справкой.
А иной сам не мог написать и приходил, чтобы устно рассказать о непорядках па фабрике или заводе.
Сотрудники редакции нередко уходили домой только на рассвете и через несколько часов снопа возвращались к любой работе.